Бизнес-омбудсмен и председатель Совета основателей «Деловой России» Борис Титов дал интервью политическому обозревателю газеты «Коммерсантъ» Дмитрию Дризе. Уполномоченный при президенте РФ по правам предпринимателей заявил, что больше половины российских бизнесменов не уверены, что переживут кризис. Он отметил, что многие предприятия в стране уже заработали, но внутренний спрос на их продукцию очень низкий. И кризис, по его словам, будет усугубляться, если не предпринять необходимые меры.

— Вышел правительственный план спасения нашей экономики. Мы там не увидели ничего относительно отношений бизнеса и власти, ни слова об амнистии, о снижении какого-то административного давления на бизнес.

— Конечно, формат самого документа не до конца понятен. Если это некий стратегический документ, тогда в нем должны быть указаны основные направления, минимум техники. Если мы говорим о технике, то это должно быть более сконцентрированный план по каким-то отдельным направлениям. То есть нельзя в один формат включить все — от самого верха до самого низа. Мы, когда думали о подобном документе, все время говорили о том, что по крайней мере он должен состоять из двух частей. Первая — по основным мерам по сдерживанию развития кризиса с тем, чтобы выйти на дно с минимальными потерями.

Из тех мер, которые предложены в новой программе, не появилось ничего нового, но некое расширение, улучшение администрирования предлагается. Здесь уже мы вряд ли сможем что-то изменить, хотя, конечно, в ходе кризиса предлагали значительно большее количество решений. Прежде всего, главное — к сожалению, его нет в этой программе — это изменение порядка причисления отраслей к наиболее пострадавшим. Мы всегда говорили о том, что надо отходить от ОКВЭД и переходить к падению выручки, то есть все предприятия, которые потеряли больше 30%, признать пострадавшими. Правительство говорило, что это очень сложно администрировать, но мы предлагали способы, как это можно делать, но пока дискуссия затянулась и в новый план не попала.

Что касается второй части, которая должна быть в документе, мы должны спрогнозировать дно и после этого уже выстраивать новую стратегию страны. К сожалению, такого глобально макроэкономического подхода мы тоже не увидели, потому что те факторы, которые там в качестве отрицательно влияющих на экономику изложены, не включают очень многие негативные моменты, которые реально будут. Там написано — «падение спроса». Да, действительно, оно есть, но это как бы совершенно новая реальность для России, это жизнь при низких ценах на нефть, которые, скорее всего, сохранятся в районе $40, и это будет требовать смены кардинальным образом модели экономического развития. Потому что, исходя из ресурсной модели, которая реализовывалась до настоящего времени, мы вынуждены будем сильно снизить рост экономики, жить в условиях низких доходов и низкого уровня потребления, то есть выйти на первую половину 2000-х по этому показателю, что, наверное, не устраивает нас как страну.

Поэтому нам нужно искать новые источники доходов. Без новой модели развития это невозможно.

И мы предлагаем, естественно, тот путь, который мы отстаиваем многие годы, — это развитие конкурентной частной экономики, которая развивалась бы за счет внутреннего воспроизводства, а не за счет государственного управления и каждодневного контроля за развитием экономических процессов. Вот эта вторая часть документа, как нам кажется, должна быть более глубокой, стратегической.

— Борис Юрьевич, по вашим оценкам, насколько тяжелая ситуация у бизнеса сейчас? Одни говорят, что он сильно пострадал, другие, что жить можно, что не так все плохо.

— Из 56% предприятий, которые нам сказали, что остановились, 15% сегодня вернулось к деятельности. Конечно, это сильный удар по экономике. Понятно, что многие предприятия, особенно из тех отраслей, которые были остановлены государственными решениями, не восстановятся. Вообще, 64% предпринимателей оценивали свои шансы на выживание как 50 на 50. Больше 60% говорили о том, что они не знают, выживут или не выживут. Сейчас идет новая волна выхода на работу, поэтому у многих появляются опять какие-то более оптимистичные настроения.

Но при этом спрос на внутреннем рынке по-прежнему является очень ограниченным. Это мы видели по открытию ТРЦ в Москве. И мы понимаем, что люди пока покупательную активность сдерживают. Все понимают, что, скорее всего, это кризис продолжится. Надо сказать, что европейские страны, которые проходили через такие же тенденции, как у нас, но при этом не имели проблемы падения цен на сырье на рынке — для них это позитив, который в положительную сторону влияет на их экономическую ситуацию, для нас же это отрицательный момент — видят достаточно долгую стагнацию и постепенный выход. Никто о V-shaped кризисе не говорит, по крайней мере, ни одна страна, кроме Китая. Действительно, там на сегодняшний день 94% малого и среднего бизнеса уже работает. В общем, скорее всего, здесь надо придерживаться очень консервативного и очень сложного сценария развития событий.

— Вы писали о том, что нужно применить амнистию к тем бизнесменам, которые либо арестованы, либо находятся в заключении. Это самый больной вопрос. Насколько в условиях этого кризиса, пандемии государство сможет ослабить давление на бизнес? Прекратится ли «закошмаривание» бизнеса или нет, на ваш взгляд?

— Здесь надо разделять две вещи. Амнистия касается уголовных дел, а давление на бизнес происходит и по административной линии тоже. Что касается проверок, административного давления, мы провели замеры и с сожалением констатируем, что еще до кризиса, и в рамках кризиса, оно только усиливалось. Мы даже составили рейтинг регионов по проверкам. Может быть, их стало меньше, но штрафы по всем ведомствам выросли, и они превысили показатели прошлого года. Поэтому мы здесь ничего хорошего, позитивного сказать пока не можем. Надеемся на «гильотину» и на то, что все-таки вернется активность, связанная с жесткой позицией власти по необходимости снижения административного, бюрократического давления.

С точки зрения уголовных дел, да, амнистия нужна. Мы вместе с предпринимательскими союзами выступили за это.

К сожалению, большое количество предпринимателей находится сегодня или в СИЗО, или под домашним арестом. Мы проводили специальные опросы, и абсолютное большинство предпринимателей, 82%, по-моему, заявило, что если уголовное дело возбуждается, то или полностью, или частично бизнес разрушается.

Поэтому здесь нужно менять отношение власти к использованию этого уголовного инструмента в отношениях с бизнесом. Особенно тогда, когда есть просто какие-то коммерческие, технические, хозяйственные споры, которые часто используются для того, чтобы привлечь того или иного сотрудника силовых или каких-то иных органов, чтобы решать проблемы в свою пользу. Все подписали это обращение о необходимости амнистии: и РСПП, и «Деловая Россия», и «Опора России», и Торгово-промышленная палата, и АСИ. Этот вопрос решается, и здесь нужна поддержка общественности. У меня это уже вторая попытка. Во время первой попытки проведения амнистии, хотя мы до конца ее не смогли сформулировать в том виде, в котором мы ее хотели проводить, все-таки были введены многие ограничивающие моменты тогда. Тем менее, почти 6 тыс. предпринимателей изменили свою уголовную судьбу, то есть они освободились от преследования и даже вышли из мест заключения. Но тогда большую роль сыграло мнение общественности. Если оно серьезно работает в эту сторону, то власть это слышит. Пока мы выступили, предпринимательские союзы, а какого-то такого общего мнения со стороны и СМИ, и гражданских институтов как-то не слышим. И власть не слышит, поэтому она думает.

— Есть ли надежда на смягчение, в частности, по громким делам, например, по делу Майкла Калви? Есть же в правительственной программе пункт о том, что надо развивать инвестиционную активность, всячески ей способствовать. Как мы можем это делать, если бизнес у нас находится под давлением, и никакой кризис, никакая пандемия не меняет ничего в этом вопросе?

— Конечно, бизнес развивается там, где для него наиболее комфортные условия созданы. Когда мне говорят о том, что сегодня очень серьезное давление — административное, уголовное — на бизнес, я с этим соглашаюсь, но я провожу исследование. Предприниматели, отвечая на этот вопрос, всегда говорят о том, что да, это большая проблема, но экономические проблемы значительно больше. И если тебе невыгодно производить, к тебе уже нет вопросов — тебя никто не придет давить, потому что у тебя не будет бизнеса. И поэтому менять надо сегодня экономические условия в стране, чтобы было выгодно работать. Иначе тогда инвестиции никогда не придут.

А дальше идет баланс рисков и доходности. Чем выше доходность, тем выше могут быть риски. К сожалению, так бизнес думает везде и всегда. В Китае были очень высокие риски, но туда шли инвестиции валом, потому что страна сделала очень выгодные экономические условия. Можно, конечно, не соглашаться с этим, но бизнес все это понимает. Деловой климат — это не только экономика, это еще и защита собственности, не говоря уже о защите собственной персоны и семьи.

— Мы ждем какой-то перезагрузки и политической системы, и экономической. На ваш взгляд, как она может выглядеть?

— У нас два основных варианта могут работать в России. Первый — это дальнейшая централизация, установление большего контроля за экономикой через государственные компании, такой квази-СССР…

— Пятилетки?

— Это не самое плохое, они есть во многих странах. Плановое хозяйство в какой-то степени может быть краткосрочным решением вопроса, но даже в среднесрочной и долгосрочной перспективе — нет. Если мы думаем о стране, разбираясь в основных законах развития экономики, то мы понимаем, что такого рода решения не приводят к результату, то есть к развитию рынка на базе конкуренции, частной инициативы.

Поэтому, да, у рынка много проблем, но никто пока лучшей и более эффективной системы не придумывал, если уже говорить именно о социальном рынке. Этот путь возврата к экономической вертикали может принести какие-то быстрые решения, но не в долгосрочном плане. Развитие рынка — более сложная история, но у нас есть четкий план, как это сделать. У нас есть стратегия роста, на ее базе мы сделали еще и «дорожную карту» развития несырьевого сектора экономики. Кроме этого, сейчас готовим следующий документ уже с учетом того, что случилось в результате коронавируса и падения цен на нефть. Но это должно быть четкое движение вперед по понятным направлениям, государство должно выстраивать основные направления, как это делают все рыночные страны — Великобритания, Франция, Китай. В рамках этих направлений должен все двигать вперед именно частный бизнес.